Светская львица - Страница 45

– Так чего же ты хочешь? – Вэл никак не мог понять, с какой целью появился здесь его усталый и не очень трезвый гость.

– Хочу, чтобы ее любили. Заботились о ней.

Если уж я не смог этого сделать…

– Я люблю ее. И готов о ней позаботиться, – отрезал Вэл.

– Уверен? – снова переспросил Алекс. – Что-то у тебя не слишком счастливый вид, парень. Я хочу быть уверен, что ты не сбежишь из-под венца и не разобьешь ей сердце. Если ты не готов к такому шагу…

– Говорю тебе, у меня совсем другие проблемы. – Вэл задумчиво потер подбородок.

– Что случилось? Может быть, я могу помочь? – великодушно предложил Алекс. – Делом или советом…

– Советом? Может быть, – согласился Вэл. – Ты никогда не оказывался в ситуации, когда узнаешь, что твоя родная контора занимается левыми делами, да еще и пытается при этом все списать на тебя?

11

Джинджер закуталась в теплое пончо, которое Вэл подарил ей перед отъездом из Мексики, и вышла в сад. Розовые кусты, любовно ухоженные садовником, дремали в мягком вечернем свете кружевных фонарей, отбрасывая фигурные тени на дорожку, посыпанную желтым песком.

Она села на скамью, подвешенную на цепях у дорожки, и легко оттолкнулась ногой от земли. Качели послушно понесли ее на своей спине – скрип-скрип…

Вчера Вэл привез Джинджер домой после окончания суда над бандитами, посидел немного в ее обновленной гостиной и ушел. А сегодня даже не позвонил…

Вот и кончен сладкий сон, их странное путешествие, их авантюра… Какой теперь окажется явь, Джинджер не знала. Там, в аэропорту Акапулько, ей казались такими легкими и естественными слова «Вирджиния, познакомьтесь – это мой будущий муж»… Теперь же ее охватила тревога, словно она опасалась, что в ночь полнолуния разговаривала во сне и нечаянно произнесла что-то непристойное, чему лучше не быть оглашенным при свидетелях…

Курортный роман, пошлый курортный роман, который не афишируют в приличном обществе, – или крутой поворот судьбы, неподдельное чувство, обретенная взаимность?

Кажется, теперь это зависит только от Вэла.

Джин даже испугалась, что упустила свой шанс, когда согласилась провести эти дни отдельно друг от друга, дабы осмыслить произошедшее. Нельзя было оставлять его ни на минуту! Он забудет ее, заверченный каруселью будничных дел!

И как она теперь сможет жить дальше, если их связь оборвется, едва начавшись, и мелькнувший впереди лучик надежды окажется банальным отблеском автомобильных фар?

Сделать вид, что ничего не случилось, у нее теперь не получится. Хотелось просто послать всех и вся к черту и завыть от страха неудачи. Песок, которым была посыпана дорожка, так напоминал о пляже в Акапулько, но казался гораздо грубее и жестче. Звезды так же висели над головой, как в ту ночь на острове, но выглядели не такими яркими и громадными… Суррогаты, жалкие суррогаты!

Джинджер закрыла глаза.

Она провела ладонями по своим плечам, облаченным в пончо, – погладила мягкую плотную ткань, его подарок. Неужели только это и останется на память о тепле Вэла, его ласке, его заботе?

Автомобильные покрышки прошуршали по асфальту по ту сторону дома. Судя по звукам, чей-то автомобиль подъехал и остановился перед ее воротами. Видимо, она забыла запереть калитку… Кто-то решительно протопал к дверям. Джинджер из сада слышала, как в холле мелодичной трелью залился звонок.

Мягко ступая, она обошла дом и осторожно выглянула из-за угла. Перед дверью маячила до боли знакомая фигура в светлом плаще.

– Алекс, это ты? – Машинально расправляя складки на одежде, она направилась к крыльцу.

– Привет, Джин, – несколько растерянно произнес ее бывший муж, переступая с ноги на ногу. – Я боялся, что ты спишь… – Нет, я была в саду, – пробормотала она очевидное, лишь бы что-нибудь сказать.

Встреча смутила обоих. Джинджер испытывала странные чувства – словно изобрели машину времени и она нос к носу столкнулась с собственным мужем, но более молодым, чем он должен быть теперь. Алекс выглядел таким знакомым и своим, и в то же время казался частью прошлой жизни, неуместной здесь, сегодня…

Она поколебалась, решая, нужен ли дежурный поцелуй – привычный ритуал при встрече и прощании, но так и не рискнула коснуться щеки или губ Алекса. Подалась вперед, сделала четверть шага назад, в смятении опустила глаза…

И только успела заметить, что против обыкновения он отпустил небольшую щетину.

– Я забыл вернуть тебе ключи… – пробормотал он, шаря в кармане плаща. – Черт, да где же они?

– Проходи, – спохватилась Джинджер, сообразив, что, пока она мечется, гость изнывает на пороге. – Пойдем через сад, здесь закрыто изнутри.

И повела его в гостиную в обход дома, мимо яблонь, мимо роз.

– Знаешь, у Грейтонов сын родился. Теперь они спорят, имя придумывают. А Эмми я наконец спровадил на повышение – теперь она подает кофе шефу, и все довольны. Давно не встречал такой тупой секретарши. Знаешь, что было ее прощальным достижением? Она пролила на клавиатуру какую-то парфюмерию – естественно, клавиши залипли. А потом удивлялась, почему компьютер «сам печатает» какие-то невообразимые сочетания букв и цифр. Тогда Эмми пошла в библиотеку и вместе с библиотекаршей пыталась дешифровать эти «сообщения от душ умерших», роясь в литературе по спиритизму…

Слушая Алекса, Джин понимала, что по-человечески ей его не хватает. Слишком многое их связывало – так много общих знакомых, общих тем, общих переживаний… У них на глазах росли дети друзей, люди сходились и расходились, женились, болели, меняли работу…

Казалось бы, она так молода – ей нет и тридцати. Но ведь на момент их знакомства ей было всего шестнадцать. И получилось, что довольно большой кусок жизни они успели прошагать плечом к плечу (точнее, плечом к локтю, учитывая ее невысокий рост).