Светская львица - Страница 9

Джинджер во все глаза смотрела на отважных ныряльщиков. На смену испугу пришло восхищение.

– Жаль, я так перепугалась, что ничего толком не видела, – посетовала она. – Следующий раз, говоришь, только вечером?

– А это еще не конец выступления, – утешил ее Вэл. – Смотри.

Еще три прыжка Джинджер видела во всей красе, полностью теперь насладившись безупречностью движений храбрецов.

Последний, четвертый прыжок был с самой высокой площадки. Этот клавадист был самым старшим. Он дольше всех пробыл наверху перед алтарем – наверное, потому, что больше других заглядывал смерти в глаза, и ему было о чем просить Святую Деву.

Гибкое тренированное тело красиво вошло в воду, и туристы зашлись от восторга, краешком сознания представляя себя на месте героя, но понимая, что никогда не решатся это повторить.

Вэл смотрел на ныряльщика таким восторженным взором, что Джинджер не удержалась от подначки:

– Вот если у тебя карьера не задастся, переберешься в Акапулько и станешь этим… как ты сказал… Контрабандистом…

– Клавадистом. – Вэл рассмеялся. – Проще стать президентом Соединенных Штатов. А для такой профессии надо здесь родиться, вырасти и с детства тренироваться. Ты что, это же каста избранных.

– И часто они так… Прыгают? – Джинджер снова посмотрела вниз, в глубь расселины.

– Каждый день.

Джин попыталась представить себе жизнь человека, чья работа – изо дня в день прыгать с высоты на камни, едва прикрытые непостоянной изворотливой водой… И не смогла.

– Я бы хотела ощутить, каково это… Преодолеть страх и прыгнуть, почувствовать, как вода расступается, чтобы принять твое тело… И вынырнуть победителем.

Смуглые ныряльщики так впечатлили Джинджер, что она только об этом и могла размышлять. Во время обеда в ресторане отеля она думала не столько о еде, сколько об увиденном.

Даже лежа на пляже она не расслабилась и не задремала, вопреки обыкновению, а продолжала болтать, беспокойно вертясь под солнцем с боку на бок. Вэл не ожидал, что предложенное им зрелище возымеет подобное действие.

– Мне кажется, ты сегодня ночью не заснешь, – усмехнулся он, бросая со своего пляжного лежака ехидный взгляд в сторону Джинджер. – Может быть, ты просто запала на кого-то из них?

– Да ну тебя, – наморщила точеный носик Джин. – Я не имею дел с дикарями. Но это было так впечатляюще…

– С дикарями? Опытные клавадисты пользуются таким уважением, что городской глава почитает за честь сесть с ними за стол. А насчет ощущений… Как ты относишься к аквапарку?

Это, конечно, не прыжок со скалы, но поверь мне – пролететь по винтовому желобу и плюхнуться в воду – это тоже захватывает дух.

– Но это как-то… несолидно, – неуверенно возразила Джинджер. – У всех на виду лететь вверх тормашками…

Вэл застонал, закатил глаза и перевернулся на спину.

– Можно подумать, что сейчас на тебе деловой костюм, застегнутый на все пуговицы, и туго затянутый дамский галстук. Джин, ты даже на пляже думаешь, как бы не уронить своего достоинства? Я от очаровательной молодой девушки слышу слово «несолидно» или от лысеющего банкира средних лет? Кем ты себя считаешь – миссис Буш или королевой Елизаветой?

Джинджер обиженно заморгала.

– Но… Ведь… Есть же какие-то представления о приличиях…

– Какие-то. А не черт знает какие. По-твоему, все, кто не ходит на твои чопорные рауты, а веселится искренне и с душой, – страшные развратники? Разве тебе не понравилось тогда на танцах? Не ты ли танцевала лучше всех и громче всех смеялась?

– Но потом меня ограбили, – напомнила она.

– Это случилось потому, что ты пошла на танцы? Или потому, что кто-то разгуливал ночью по рабочему кварталу в бархате и в туфлях за пятьсот баксов, помахивая вечерней сумочкой? Разве я не просил тебя надеть джинсы и кроссовки? И взять машину? Ладно, проехали, дело прошлое.

– Ну уж нет, не проехали. Ты сказал – и мне позволь. Кто меня уговорил – нет, вынудил туда пойти? Разве ты не взял на себя ответственность за мою безопасность, приглашая меня? Разве я могла знать, что творится по ночам в рабочих кварталах?

– Могла. Ты знала. Ты там выросла, – невозмутимо ответил Вэл. – А когда «звезда» не прислушивается к рекомендациям охраны, «телохранитель» снимает с себя всякую ответственность..

– Да я… Да я сейчас… – Джинджер задохнулась от возмущения, резко села на своем лежаке и схватила полотенце, намереваясь запустить им в дерзкого негодника.

–..Ка-а-ак пойду и как скачусь с водной горки! – закончил за нее Вэл.

Он подошел к Джинджер и сгреб ее в охапку вместе с полотенцем.

Она еще немного побрыкалась, возмущенно пыхтя, но потом, ласково прижатая к широкой горячей груди, смущенно затихла и позволила себя унести на соседний пляж, где блестели мокрыми поверхностями на солнце водные аттракционы.

– Тебе же самой надоела игра в принцессу, – тихо добавил Вэл, наклоняясь к Джинджер так низко, что светлая прядь его длинных волос защекотала ей лицо. – Пора поиграть в счастливую и веселую девушку, у которой нет никаких забот.

– Поиграть? Я хотела бы такой стать, – вздохнула Джинджер.

Вэл был прав. Джинджер выросла не в особняке элитного квартала, а в одном из самых дешевых районов города. Родилась она не в Далтонморе, а на ферме где-то ближе к югу. Ее папаша баловался мутным пойлом, которое мать гнала на продажу, и однажды под парами алкоголя застрелил женушку из дробовика, застукав с соседом – таким же, как он сам, фермером, пьяницей и дебоширом (а других типажей в округе и не водилось).

Как ни странно, это печальное событие спасло Джинджер жизнь. Страшно подумать, в какой обстановке она прозябала бы сейчас, если бы отец тогда не сел и ее не забрали бы в приют при мормонской общине.